Без вины виноватые — смотреть спектакль в театре имени А.С. Пушкина

Премьера

25.12.1944

Аннотация

Премьера спектакля состоялась в день 30-й годовщины открытия Камерного театра (12 декабря по старому стилю или 25 декабря — по новому). Это была одна из работ Таирова, получивших всеобщее безоговорочное признание.

Режиссер очень глубоко подходит к Островскому. Пьесу «Без вины виноватые» критики считали поверхностной мелодрамой, далеко не лучшим произведением драматурга. Таиров оспаривал это мнение, видя в характерах и действиях персонажей богатейшую психологическую канву. «Мы знаем, что мелодрама отличается помимо четкого и яркого сюжета тем, что она изображает яркие страсти. Но эти страсти большей частью однотонны, не имеют обертонов, лишены богатого психологического контекста, и именно у Островского в „Без вины виноватых“ этих признаков, определяющих жанр мелодрамы, нет. Образы его очень многокрасочны… Поэтому играть сюжет как мелодраму означало бы обеднить произведение Островского, подойти к нему крайне упрощенно, не вскрыть его сущность, его психологические богатства» — объяснял он труппе Камерного театра.

Лейтмотивом пьесы Таиров считал тоску, большую человеческую тоску, которой одержимы все персонажи. Кручинина не знала, куда деться от тоски. Для Шмаги «хуже тоски ничего не могло быть». Незнамов тосковал по матери и по настоящему искусству. Дудукин с тоской думал об идеальном мире, совершенно забытом в его среде… Отсюда еще один лейтмотив пьесы — большая человеческая неудовлетворенность, протест против царящей несправедливости по отношению к незаконнорожденным и ко всем униженным и оскорбленным, обличение этой несправедливости.

Этот спектакль знаменовал новый подход Камерного театра и Таирова к Островскому. Вначале было отрицание Островского как писателя жанрового и бытового. Затем, во время работы над «Грозой», театр осмысливал Островского-романтика. И наконец постановкой «Без вины виноватых» Таиров показывал, что Островского надо «брать целиком». Воплощая «Без вины виноватые», он отбросил привычные представления об этом произведении как о русской бытовой драме. В Камерном театре спектакль играли, минуя канонические формы, в которых Островский изъяснялся по-русски. «Крылатый реализм» придал спектаклю неожиданные черты строгой классичности.