Несчастная Зина и коварный Федя
Пьеса Александра Галина "Наваждение" была написана в семидесятые годы. Поставив ее сегодня, художественный руководитель Театра Пушкина Роман Козак совершил решительный поступок.
Два года назад Козак стал строить свой театр - на сцене филиала появилась новая режиссура, на основной сцене был поставлен рассчитанный на интеллектуалов "Черный принц". А теперь на ней будет жить спектакль, сделанный по нехитрой семидесятнической пьесе: тетя Зина полюбила дядю Федю, да счастья не нашла. Критика станет ругать Романа Козака, но с поставленными перед собой задачами он справился. "Наваждение" один из самых просчитанных (если не циничных), точно сделанных, отвечающих ожиданиям своего адресата театральных проектов.
Роман Козак стилизовал свою постановку под среднестатистический спектакль семидесятых годов. Подробное, несколько тяжеловесное оформление (Валерий Левенталь загромоздил сцену железнодорожными вагонами, платформами, мостами, шифоньерами, старыми телевизорами и кухонными столами) и такая же подробная, с придыханием актерская игра - режиссер играет в стиль, публика возвращается в молодость. В сегодняшнем театре зрителям не хватает многого. Им, привычным к простым вещам, хотелось бы, чтобы со сцены рассказали историю, да не простую, а любовную, чтобы с ними разговаривали на их собственном, простом и ясном языке. Учитывая ожидания публики, Роман Козак и принял к постановке пьесу Александра Галина, хотя драматическим шедевром ее не назовешь.
Проводница Зина любила Федю, и когда милый спился, подобрала его на улице: отмыла, приодела и решила, что он достался ей навсегда. А у Феди была жена Лиза: она пришла и забрала его обратно. Зина отправилась за Федей, но он ее прогнал - бедняжка поплакала и вернулась домой. На этом все и закончилось.
Ближе к финалу появляется ружье, но из него стреляют в воздух - старое театральное предсказание срабатывает наполовину, так же обстоит дело и с тем, что наметил автор. Совершенно неясно, любит ли Федя Зину, непонятно, почему он ее бросил, настоящего завершения у пьесы нет. Но все это неважно: Романа Козака интересовали другие вещи. Он попытался сделать пародию на народный спектакль.
Приметы ушедшего в прошлое быта, шамкающий с экрана Брежнев, старые советские шлягеры и бурные любовные страсти важнее, чем зияющие в сюжетной конструкции дыры: пародии логика ни к чему. Ни к чему она и публике, не понимающей, что перед ней пародия: зрители принимают происходящее всерьез, и им хорошо. А зрителям помогают артисты Театра Пушкина, относящиеся к своим ролям очень серьезно.
Народный спектакль должен быть поставлен "на звезду", в "Наваждении" ею стала Вера Алентова. Она играет бедную Зину - сперва комикует, изображая местный говорок и смешные повадки молодящейся разводки, затем дает трагедию. Работает Алентова хорошо, но то, что она делает, не имеет отношения к режиссерскому решению - здесь слишком много пафоса и совсем нет стиля.
Наталья Николаева (она играет жену непутевого Федора) поймала нужную интонацию - ее монументальная, хлопотливая, увенчанная башенной прической героиня кажется острым и точным шаржем, карикатурой на канувших в небытие жен мелких ответработников. А ее коллегам это пока не удалось, и спектаклю приходится продираться через стилистическую разноголосицу: режиссер подразумевает одно, артисты с наслаждением играют другое.
И все же "Наваждение" вполне удачный спектакль: он еще не очень слажен, но Козак получил почти все, что хотел. Теперь у него появилась кассовая (и при этом не стыдная) постановка, попутно ему удалось решить несколько любопытных профессиональных задач. Он поиграл со стилем, рассказал историю и -- хотя это наверняка в его планы не входило - попал в тон нашему останавливающемуся, глядящему назад времени. У "Наваждения" есть только один минус: для того чтобы получить от него удовольствие, надо быть театральным профессионалом или уж очень простым человеком.
Профессионал получит удовольствие от того, как это сделано, простака растрогают Зинины мытарства. А интеллигентный скептик на спектакле заснет.
