Назар Сафонов: “Девять лет счастья, знаете ли, это уже серьезно…”

Хочется думать, что в театр ходят не только люди, которые интересуются им, но и те, которым интересна жизнь во всех её проявлениях. Особенно, если речь идет о Театре им. Пушкина, где “Заповедник” по Довлатову заставляет зрителя погрузиться в переживания за советского литератора, алкоголика и неудачника, Бориса Алиханова, так и не нашедшего признания на родине, потерявшего жену, дочь и самого себя. Сразу несколько ролей в спектакле играет выпускник Школы-студии МХАТ, курса Евгения Писарева. Редакции BrightStories Назар Сафонов рассказал о первых шагах к актерству, пути, который выбрал для себя, везении, счастье быть папой и многом другом.

Давай с самого начала. Ты москвич? О семье расскажешь?

Да, родился в Москве. Мама – домохозяйка, потому что все остальные нотариусы: отец и две старшие сестры. Вот, я один решил напакостить и пойти в другую профессию. (смеется)

А учился где?

Меня отдали в очень хорошую школу Казарновского, “Класс-центр” называется. С первого класса мы занимались музыкой, рисованием, актерским мастерством. Из 686-ой на Войковской вышли многие мои друзья и коллеги. Почти весь “Гоголь-Центр” новый, например, “Седьмая студия”. Вот они – выпускники школы, в которой я учился, и Детского музыкального театра юного актера (ДМТЮА). Пять лет там отучился, потом перешел в обычную совершенно школу, но в центре Москвы, в Дегтярном переулке. Пошел вслед за своим хорошим товарищем, с которым тогда дружили, и прочувствовал разницу. С первого по пятый класс был занят до самого вечера учебой. Перешел в 1113 и вообще не понимал, куда девать свое свободное время, его оказалось очень много в сравнении с тем, что было до того.

В ДМТЮА осознал, что, наверное, поздно задумываться о смене профессии и готовиться к другим ЕГЭ некогда. Да и вообще, возможно, это лень, но я выбрал самый легкий путь из тех, что были, – плыть по течению и поступить в театральный.

Сколько тебе лет сейчас?

24.

А дочке?

Три года. В свое оправдание скажу (словил твой вопросительный взгляд), мои папа и мама стали родителями, когда им было меньше, чем мне. И мои сестры примерно в том же возрасте обзавелись детьми. У нас это, видимо, семейное.

Ты воспитываешь дочку так же как воспитывали тебя? Ориентируешься на родителей?

Нет, конечно, у меня свои взгляды. Расскажу одну историю. Мой отец замечательный мужик. У меня две старшие сестры, и, как можно по этому факту понять, отец очень ждал сына. Я не знаю, что ему взбрело в голову, когда я родился, но он сказал моей маме, что с этим человеком (со мной то есть) он не будет общаться до тех пор, пока ему не исполнится три года. Он считал, что в этом возрасте дети начинают что-то соображать и с ними можно поговорить. А до этого не надо, спасибо, уже хватило общения с дочерьми. (улыбается).

Я так не делаю. С дочкой у нас огромная дружба и любовь. Я, видимо, пошел в маму в плане воспитания и прочего. Она отдала всю себя на воспитание детей, не работала, была с нами дома и сейчас пожинает плоды. Когда она, уже как бабушка, начинает давать мне советы по воспитанию ребенка, я вспоминаю – ага, в моем детстве было так, вот что из этого получилось. Всё познается в сравнении. На своем детстве, прекрасном или в каких-то моментах испорченном, понимаешь, как можно уберечь ребенка от детских травм. Так что, ориентироваться надо на себя. Да и воспитывать человека, я думаю, надо так, чтобы его воспитанием была его же совесть. А навязывать своё мнение и требовать что-то, мне кажется, неправильно.

Мия – театральный ребенок? Берешь ее с собой в закулисье?

Она родилась, когда я только-только встретился с Декланом (Донелланом, прим. ред.), поэтому так вышло, что часто бывала на гастролях. Естественно, дочка ничего не смотрела, потому что ей было всего чуть-чуть. Но сейчас начинаю потихоньку её приводить в театр.

Такие дети часто идут по стопам родителей.

Конечно, в театре ей нравится. Здесь много разноцветных вещей и ей очень весело. Её все знают и любят, что немаловажно. В поведении я и Ника, моя жена, замечаем какие-то вещи, которые делали мы сами в детстве. Раскрепощенность – это здорово! Как минимум ей будет легко общаться с людьми. А целенаправленно я ничего от нее не жду. Не навязываю театр или кино. Хочу, чтобы она сама всё решила позже.

“Трех Иванов” не смотрела?

Нет, ей рано пока. Спектакль для детей постарше. У дочки сейчас период драконов.

Давай вернёмся к твоему поступлению. Почему выбрал МХАТ и Писарева? Была возможность пойти к Райкину.

Да, или к Женовачу.

Так почему?

К Женовачу я не пошел. Он меня с третьего тура на конкурс кинул. К Райкину поступил. А другие институты… Думал, конечно, если вдруг что, можно поучиться год в Щуке, Щепке… И, наверное, в Щуке мне, может быть, даже и понравилось бы. Курс Николаенко Валентина Петровна набирала, она очень крутой мастер. Но, сейчас я понимаю, что все как нельзя лучше получилось на самом деле.

Причина проста – вместе со мной поступали два лучших друга, с которыми мы занимались в ДМТЮА. Вместе шли поступать и поступили к Евгению Александровичу. Тогда мы не знали еще, кто он такой, вообще ни малейшего понятия не имели. И, вот, у меня был выбор. Или идти к Райкину, где я никого не знаю и как-то пытаться одному выплыть, или пойти в Школу-студию МХАТ, куда поступили два близких друга и в случае чего держаться особняком. Мы же не знали, что нас ждет. Думали, дедовщина (смеется). На самом деле, в Школе-студии всё растёт в любви, держаться особняком нам не понадобилось и поняли мы это буквально 2 сентября.

Готовился сам?

Ну, да, просто подобрал программу, прочитал её родителям. Отец сказал, что я никогда и никуда не поступлю. Добавил ещё, что это просто ужасно и ему стыдно. Я обиделся на него и пошел почитать своему худруку из детского театра. Он дал мне тогда пару каких-то упражнений и советов, но я понял, что идти с тем, что читают все каждый год как раз по совету педагогов, бессмысленно, поэтому буду читать своё… И поступил.

Каким был курс?

Нельзя сказать, что кто-то один был впереди, а кто-то отставал. У нас была группа людей, которая постоянно говорила: “А давайте сделаем то-то”. Вот я был среди них, это точно. От курса к курсу эти люди, которые брали инициативу на себя, менялись. Иногда вообще всё просто шло само своим чередом.

Сколько вас поступило?

25 человек.

А до выпуска дошло?

18. Но, несмотря на это, даже те, кто поступил и отчислился после первого или второго курса, в профессии. Кто-то во многом сейчас даже круче тех, кто дошел до конца. Думаю, что в этом тоже какая-то заслуга Писарева, есть у него чуйка. Как у Олега Павловича была (Табакова, прим. ред.), так и у Евгения Александровича есть.

Ты в Пушку перетёк когда?

После 4 курса. До этого мы играли в массовке, как сейчас “Фигаро”, например, играют студенты. А официально после четвертого курса нас вызвал к себе Евгений Александрович.

Всех?

Нет. Меня, Володю Зиберева, Кирилла Чернышенко, Катю Рогачкову и Таю Вилкову. Тая, когда родила ребенка, ушла сама, захотела пожить немножко для себя. Но она всё равно приглашенный артист. А остальные все на месте до сих пор. Не было такого, чтобы уволили кого-то. (улыбается).

С Театром Пушкина всё было понятно изначально. А, если не Пушка, то какой бы театр выбрал?

Я думаю,“Сатирикон”. Очень люблю Вахтанговский театр, люблю Туминаса, но не думаю, что я смог бы там что-либо сделать. Хотя, наверное, смог бы, но вряд ли бы мне это нравилось. Точно так же с МХТ. Театр этот очень люблю, считаю его одним из лучших (после нашего!), но я был бы там лишним, как и в “Мастерской Фоменко”, например. Это прекрасные театры с великолепными артистами, но не мои.

С кем из великих и какой спектакль хотел бы сыграть?

Сложный вопрос. Одновременно со всеми и ни с кем. Лучше просто смотреть и не вмешиваться. Вот весь прошлый век с удовольствием бы ходил по театрам и смотрел всё подряд у Станиславского, Мейерхольда, Таирова, Любимова, Ефремова.  А так…, возможно, поработать с кем-то из великих было бы, круто, но с тем складом ума, который у меня есть сейчас (современным) и с тем, что уже произошло, не нашёл бы общий язык ни с кем. Я бы очень старался, но вряд ли смог.

Если бы тебе довелось сыграть какого-то детского персонажа, кто бы это был?

Детский? Наверное, либо Муми-тролль, либо Винни Пух.

Почему?

Муми просто нравится сам по себе, снусмумриков уважаю. А “Винни-пух” – любимый мультфильм моего папы, мой любимый мультфильм и ещё я очень люблю Леонова.

В детском спектакле что важно?

Может, скажу сейчас какую-то очень банальную вещь, но – честность и детская наивность. Честность – неподдельная, которой, мне кажется, уже не существует в нашей жизни и которая существует только на сцене. Хороший пример – отношения между родителями и детьми. Это, когда тебе ребенок рассказывает свою придумку, а ты не можешь сказать: “Так не бывает”. Ты веришь и продолжаешь играть в эту игру.

Детский зритель сложнее взрослого?

Смотря какой. Детям свойственно удивляться и восторгаться чем-то, с ними в этом смысле легче. Со взрослыми чаще всего это работает чуть иначе.

Детские спектакли ты любишь?

У меня пока только один в Театре Пушкина, но я его обожаю. В “Трех Иванах” мы превращаемся из взрослой труппы очень серьезных артистов в лягушатник.  Ценю эти моменты, когда на несколько часов становимся детьми.

В детском спектакле сложно же “переиграть” или переборщить… Можно оторваться по полной программе.

Да, мы этим и занимаемся, чаще всего (улыбается) . А как иначе? Иногда думаю, как было бы круто, если бы детские спектакли шли в семь.

Это ещё почему?

Утром сложно проснуться, а надо делать свою работу. Но если бы “Три Ивана” мы сыграли как-нибудь вечером, это была бы “Золотая Маска”. (смеется)

В “Иванах” дети вам верят?

Я думаю, да. Если дети во время утреннего спектакля начинают кричать не детским, не человеческим голосом о том, что туда ходить не надо, или туда, наоборот, надо идти, я считаю, что все удалось. Или, когда они боятся Кощея… когда смеются над шутками главных героев, потому что они подтрунивают над плохими, я думаю что все происходит. Конечно, как артисту, хочется чтобы его слушали, чтобы ему внимали, чтобы на него смотрели, но, когда дети так реагируют на сказку, это значит, что все идет по плану.

Можешь назвать то чувство, с которым ты выходишь на сцену?

Волнение. Оно со мной со Школы-студии и до сих пор, без него нельзя. Я очень волнуюсь всегда перед каждым спектаклем. Мне говорили, что это здорово и я сам так считаю. Люди же, когда делают какие-то вещи, несвойственные им, они волнуются. Когда хотят признаться в любви, они волнуются. Когда хотят расстаться, они волнуются. Собственно, почти вся драматургия на этом выстроена: все персонажи пьесы испытывают волнение. Если им это чувство не свойственно, значит, пьеса не будет интересна зрителю, она ни о чем.

Смотреть на твоего персонажа в “Шекспире” без смеха нельзя. В нем больше тебя настоящего или ты вот такой серьезный, каким вижу тебя сейчас?

В жизни стараюсь быть серьёзным, скромным (улыбается), не расплескивать себя. Мне нравится это состояние, оно для меня обычное. А выпустить своих демонов, например, могу в “Шекспире”. Вообще, человек это же не только белое и черное, он еще масса других цветов. У Мастерской Брусникина был отличный спектакль, назывался “Это тоже я”, они сделали его ещё, когда были студентами. Вот так и у меня. В жизни – настоящий я, и на сцене это тоже я, не надо делить.

Никаким другим персонажем себя не видел в “Шекспире”?

Я по фильму ориентировался, не по пьесе. Посмотрел, понял, что моего героя играет совсем маленький мальчик. Не кроха, конечно, ему лет 12-13 что ли… Ну, прикол, и что будем делать? А потом прикоснулся к процессу и понял, что отдавать-то его не хочется. Сейчас подумал, придется же рано или поздно кого-то вводить, а я б сказал: “Нет, не хочу”.

“С_училища”, например, тяжело играть… очень тяжело. И выходить после спектакля непросто. А в “Шекспире” я сделал себе скелет и всё, дальше можно себя отпустить и существовать в нём сколько хочешь. Можно сделать так, можно по-другому, суть от этого не изменится, поэтому в этом плане мне с ним легче. Я плаваю в персонаже, мне не нужно шаг за шагом что-то выстраивать, решать какую-то сверхзадачу. У Джона и мысли-то короткие, я думаю. Придумал – сделал, придумал – сделал. В итоге роль стала одной из моих любимых, спасибо за такой подарок Евгению Александровичу. Когда читал распределение, смотрю первые 10 персонажей, 15, 20.. и где-то 28-ой – Джон Вебстер. Думаю: “Ну, ладно…”. А сейчас никем другим я себя в этом спектакле не вижу.

Как ты готовишься к спектаклям?

Перед “Влюбленным Шекспиром” дурачусь. Перед “Пестиком” (“Рыцарь пламенеющего пестика”. прим. ред.) тоже, они близкие по духу. Перед “С_училища” мне нужно долго молчать, может, послушать музыку. Точно пройти текст, сосредоточиться, потом все отбросить и пойти заново. Это всегда по-разному происходит, нет какого-то определенного обряда или ритуала.

А в самом начале, когда только получаешь свою роль?

Во-первых, текст надо учить. Учить его досконально, ровно так, как он написан. Если с чем-то не согласен, понять, почему персонаж так говорит или поступает.  А дальше – только пробы. Кидаешься, бросаешь… придумываешь. Зависит от ситуации.. Да. это обычный разбор, в общем.

От себя добавляешь что-то?

Стараюсь этого не делать, но бывает необходимо вмешаться, в случае с адаптированным текстом, например. В “Стражах Тадж-Махала” так. Попадаются слова, которые в оригинале, понятно, звучат по-другому. Тогда можно найти собственную замену им, но по смыслу, а не собственному желанию. А так – стараюсь не нести отсебятину.

Твой стимул для творчества это что или кто?

Я сам. Я же зачем-то пошел в артисты. Если у меня нет стимула работать, что я тут тогда делаю? Ну, правда…

Если отмотать на самое начало поступления, ты бы эти моменты прожил точно так же? Ничего не меняя?

Да. Мой период золотой молодости или прекрасной юности как начался 9 лет назад, в 2013 году, так и не заканчивается до сих пор. Вот, когда-нибудь он закончится (лет в 60-70) и я буду вспоминать прожитые годы. (улыбается).. Хотя девять лет счастья.. знаете ли, это уже серьезно. Нет, я бы точно не хотел ничего менять: институт, друзей, работу, жену, ребенка. У меня все сложилось тьфу-тьфу, слишком здорово и это страшно само по себе.

То, что ты имеешь сейчас, результат труда или везение?

Я думаю, и то, и другое. Вообще не люблю говорить о том, какой я. Люблю ли я трудиться или нет… Если бы я не трудился, уверен, что не попал бы в театр, не получил такие роли и прочее, прочее, прочее. Просто для меня это априори должно быть так. Если ты плохой работник, тебя увольняют. Если ты хороший, тебя поощряют. Ну и, конечно, без везения никуда. Видимо, оно меня сопровождает. Наверное, должно скоро кончиться (смеется).

“С_училища” по-твоему, о чем?

О любви. Тут такое словосочетание универсальное, конечно, “о любви”. Так можно говорить о любом спектакле, но именно эта история про людей, которые не знают, что такое любовь. История про людей, которые не знали любви родительской, дружеской, мужско-женской. Когда вот такие обделенные любовью люди начинают сами почему-то любить, они не могут с этим справиться, потому что это для них страшно. Любовь же вообще страшная вещь. Когда ты по настоящему любишь, тебе страшно. Как это? Я могу пожертвовать своим временем, своими делами, своими желаниями ради другого человека? Это вообще не про инстинкт самосохранения, а про что-то другое..

Роль тебе тяжело далась? Она же сильно отличается от других твоих.

Нас еще в институте воспитывали так, что мы должны быть универсальными, забыть про амплуа.

А за тобой оно закрепилось?

Нет, и это хорошо, так и задумывалось. Я морально был к этому готов. Люблю роли, где нужно что-то играть, проживать. В Школе-студии Борис Дьяченко ставил “Горький. Дно. Высоцкий” по пьесе Горького “На дне”, в нём я сыграл Сатина.

Про “Стражей” давай поговорим. Это история про предательство, в том числе. Для тебя мужская дружба что значит?

Это что-то такое кровное, братское. Бабур и Хумаюн тоже ведь не родственники, но связь у них есть и она очевидна. Сейчас очень популярно называть лучшего своего друга “братом”, я тоже так делаю. Это те люди, которые могут сказать, где ты не прав, где поступаешь не так, как надо бы и я себя так веду чаще всего. За этими всеми, временами обидными, как может показаться со стороны, словами, стоит настоящая мужская дружба и братская любовь.

Еще я говорил уже, конечно, про совесть, но в контексте воспитания детей. Я хочу, чтобы у моей дочери был друг или подруга, которые бы пробуждали иногда совесть. Друг – это как раз тот, кто тебе немножко стучит по тому месту, где сидит совесть и напоминает ей вовремя просыпаться. Ну, и выпить пива, посмотреть футбол с друзьями тоже можно, конечно. (улыбается).

Можешь простить того, кто тебя предал?

Не знаю, зависит от случая. Не могу сейчас предположить, какое это могло бы быть предательство, которое я бы не смог простить. Или, наоборот, простил бы сразу? Честно, не знаю. Возможно, если речь шла бы о каких-то материальных вещах, то не пообщался бы с этим человеком месяц-два, полгода-год, но, если это мой друг, то, что с нами случалось, что мы переживали вместе и что происходило, оказалось бы важнее. Если это предательство на духовном уровне, тут сложнее, но такого не было и, надеюсь, не будет.

У тебя много друзей?

Близких, думаю, два-три. Не больше.

Если бы стоял выбор отрубать руки или прижигать, ты бы что выбрал?

Я ненавижу насилие. Не хочу об этом думать. Ничего бы я не выбрал, пусть меня казнят.

Бабур поворачивается лицом к Тадж-Махалу, когда уже не в силах противостоять искушению. В твоей жизни были случаи, когда шел на поводу у своих желаний?

Наверное, да. Только искушения разными бывают. Одно дело съесть бургер, когда ты на диете сидишь. Другое – мечтать о том, чтобы тебя признали, на руках носили и все вокруг говорили, какой ты крутой. Это хорошая такая проверка на прочность. У Бабура искушение духовно-прекрасное, основанное на любви к красоте, жажде к познанию и любопытстве. В пьесе об этом сказано: “Если есть что-то интересное, этим нужно интересоваться, об этом нужно думать и к этому нужно стремиться”. Вот это главное. А другие вещи, которые мы привыкли называть искушением, скорее грех.

Спектакль получился таким, каким задумывался?

Во-первых, он еще не получился, а только начал получаться. Мне кажется он никогда не получится. “Стражи” будут развиваться, совершенствоваться и в этом фишка спектакля. Мы будем взрослеть, спектакль расти вместе с нами.  Чем чаще мы будем меняться составами, тем объемнее он, надеюсь, станет. А пока он еще не получился таким, каким бы мы хотели его видеть. Не только я так думаю, а мы все. Мы уже его любим, мы им дорожим, мы о нем думаем, но пока им еще не гордимся.

Кино в твоей жизни присутствует?

Пока учился, были предложения, но отказался от проекта, потому что выпускали “Горький. Дно. Высоцкий”. Потом я пришел в театр. Звучит, наверное, как будто меня в кино просто никто не берет (смеется), а я сижу и оправдываюсь. На самом деле, у меня агента не было очень долгое время. Сейчас появился и мы начали всем этим заниматься.

В выборе театр/кино что победит?

Если выбирать, то конечно театр, но кино тоже вещь нужная. Это совершенно другой опыт и две разные профессии на самом деле. Ну, и деньги нужны, конечно. Кому они не нужны?

Периодически слышу, что актеры не любят самопробы, хотя сейчас это часто практикуется.

Это часть профессии, от которой никуда не деться. В самопробах я пока еще плаваю. Не умею (да и вряд ли это кто-то вообще умеет делать правильно) их записывать. Я и на очных пока не совсем понимаю, как себя вести.

Тоже пробелы с продажей себя?

Да я никогда этим не занимался. Понимаю, что это нужно делать, но для меня это не часть профессии, а часть личности. То есть, либо ты это умеешь делать, либо нет. Либо ты хочешь это делать, либо нет. Я не хочу приходить и себя навязывать. Хочу делом доказать. Вам нужен такой артист? Я могу вот так. Если вам это подходит, давайте работать. Если нет, то это тоже нормально, когда тебе отказывают. Круто, когда объясняют, почему нет и делают это честно. Но сейчас таких людей мало.

Ты воспринимаешь критику?

Конструктивную, да. Фразы: “Чувак, это шляпа какая-то, а не спектакль”, нет.  Да и не критика это вовсе. У меня есть ориентиры – мои педагоги, мнение которых для меня важно: Евгения Дмитриева, Борис Дьяченко, Андрей Кузичев, Михаил Миронов. Я стараюсь их приглашать на спектакли и, если где-то отснимусь (а это скоро произойдет). то обязательно поинтересуюсь их мнением. У каждого должен быть человек, которому доверяешь и веришь. Выбирать только надо тщательно, потому что можно довериться не тому и такого насоветуют… Вот всему нашему курсу с педагогами очень повезло.