Московские спектакли

Камерный театр показал пьесу Л. Первенцева и Н. Охлопкова «Кочубей». Пьеса эта рассказывает о легендарном походе комбрига Кочубея, проведшего свои отряды от Кубани к Поволжью — через, территорию, занятую противником. Но достоинство пьесы не только в том, что она показывает новые эпизоды гражданской войны; в этом случае зритель увидел бы одной исторической хроникой больше. В пьесе есть прежде всего великолепно очерченный образ Кочубея. Этот человек, полководец, вышедший из массы, в какой-то мере напоминает Чапаева, Щорса, но вместе с тем он имеет свою особую, неповторимую индивидуальность.

Многое у драматургов написано наспех, многое в пьесе, — а отчасти и в спектакле, — «подыгрывает» Центральному персонажу, но детальная характеристика этого образа заставляет зрителя забывать о несовершенстве драматургии. К тому же арт. Г. Аржанов блестяще играет Кочубея. Актер не пользуется уже испытанными приемами изображения партизан. Его Кочубей — по-настоящему темпераментный, обаятельный, много думающий человек; чувствуется, что у него не хватает слов для выражения мыслей.

В спектакле, поставленном Охлопковым, есть такой эпизод: Кочубей преследует предателя Батука. Этот эпизод разыгран, по существу, средствами пантомимы. Кочубей настигает врага в избушке, приютившейся у дороги, — там идет невидимая для зрителей борьба Кочубея с Батуком. Зрительный зал в напряжении: кто победит в этой схватке? Из избушки выходит Батук, и в зале повисает гнетущая пауза: значит, погиб Кочубей. Но внезапно смертельно раненый Батук валится на землю, а из избушки появляется Кочубей. Этот эпизод отмечен хорошей режиссерской выдумкой, динамичностью, подлинно драматической напряженностью.

Но самое обидное то, что его могло не быть вовсе, мало того, он напоминает вставную картину, отнюдь не необходимую для спектакля. Но если этот, условно говоря, необязательный эпизод все же не вредит спектаклю, то в ряде других сцен «Кочубея» иллюстрация событий заслоняет психологические конфликты.

Как-то уже приводились слова В. И. Немировича-Данченко, сказанные по поводу «Анны Карениной», о том, что театру во внешних картинах жизни не угнаться ни за кино, ни за романом, как бы ни сильна была его техника. У многих еще на памяти спектакль того же Камерного театра «Не сдадимся», где превосходно работала техника (пьеса, состоящая из многих десятков эпизодов, шла непрерывно), где в строгой хронологической последовательности описывались события челюскинской эпопеи; но не было в спектакле подлинного драматизма событий, настоящих людей, глубоких человеческих характеров. В меньшей мере эта иллюстративность присуща и «Кочубею».

Там, где кончается столкновение человеческих характеров и начинается иллюстрация событий, — демонстрация сражений и т. п., — спектакль теряет свою убедительность, невольно приобретая условность. Понятно стремление театра показать на сцене события гражданской войны, но для этого нужно искать специфические, свойственные именно театру выразительные средства. Вполне уместно, скажем, поставить вопрос о создании особого театра, где ставились бы батальные пьесы, феерии со всякого рода сценическими эффектами, с большим количеством участников.