Костик: символизм дачной эклектики

Что есть дача в понимании русского человека? Если оставить за скобками майские шашлыки, необходимость летнего фитнеса и большие вложения финансовых активов, то, это, скорее  знавший лучшие времена домик, где самым обжитым и гостеприимным местом давно стала застекленная терраса — слегка прокуренная, нескромно позвякивающая опустошёнными бутылками, встречающая всяк сюда входящего взводом коротких резиновых сапог да разноцветьем неактуального, а зачастую — рекламного шмотья.

Даче не знакомы веяния «Жилищника» да и до ресайклинга она пока не доросла: здесь одежда не маркер обеспеченности или моды, но возможность быстро выйти «на улицу» — не столько пошуршать пожухлыми листьями, сколько сменить локацию для перекура и агитфилософских монологов.

И неизменный затхлый прудик на таком участке в 6 соток — то ли отзвук «мещанского болота», то ли источник хоть какой-то воды для самого что ни на есть «всякого пожарного случая», то ли надежда на лучшую жизнь у чеховского колдовского озера.

Если вам знакома такая дача, то вы уже на полпути к тому, чтобы постичь спектакль Дмитрия Крымова, — поставленный по мотивам «Чайки» он насквозь пропитан метафоричностью и символизмом: опыт dacha style и генетическая память нескольких поколений без труда дадут возможность зрителю увидеть (или хотя бы нащупать) явную параллель между происходящим на сцене и недоумением книжной Нины Заречной: «Я думала, что известные люди горды, неприступны… Но они вот плачут, удят рыбу, играют в карты, смеются и сердятся, как все…».

Как все.

И «счастливые» розовые колготки с новомодными кроссовками скорее выдадут тянущегося к богеме чужака — произойдёт то самое столкновение с жестокой реальностью, тот самый надлом внутри зрителя, в эпицентре которого драма на сцене станет чёрной комедией.

У Чехова — помните? — «Чайка» задумывалась комедией!

Крымов удивительно последователен: он очистил пьесу, словно луковицу от шелухи, оставив то самое, что отпечаталось в памяти из школьных сочинений: траур по собственной жизни (и деньги не главное, нет), царевна на волке с красными глазами (с надеждой на лучшую жизнь), образ лишнего человека, птица как символ тревожного полёта ущербной души…

Крымов удивительно эксцентричен: его Нина при сближении с Тригориным  кричит чайкой, его Треплев уничижён инвалидностью, формой имени и даже неспособностью утонуть, «высоконькое» от примы противопоставлено обывательской пошлости карабкающейся на сцену аниматора-многостаночницы даже на уровне музыки, не говоря уж об унизительных поисках таланта.

Крымов удивительно поэтичен: балетная легкость воздушной белой пачкой очищает душу, но обыденным и пропитанным потом чёрным купальником несёт за собой смерть, уставший вяз сменяется хрустальными сосульками, радужный мыльный пузырь — не всегда праздник, но тяжелое ремесло без надежды на признание, отдаленная богемная терраса наглой поступью сценического настила взгрызается в зал, а потом и вовсе лишает зрителя зоны комфорта действием на подлокотниках и зрительских же креслах.

Крымов удивительно точен в деталях и тем самым очень психологичен: он даёт невероятные пасы зрителям для понимания своих героев в новых реалиях. Аркадина (Виктория Исакова) с запасными красными трусами в недрах Louis Vuitton, Нина (Анастасия Лебедева) с тереблением юбочки во время заученного монолога, Тригорин (Александр Матросов) с россыпью зайчиков Playboy и в заокеанской сувенирной футболке, Костик (Александр Дмитриев) на контрасте зелёного независимого top knot и разительного преображения с неоторванными этикетками — все очень «кринжово и трушно», с одним желанием на всех, с забористыми выражениями к месту и времени и потрясающей игрой этого актерского квартета при молчаливой (за некоторым исключением) поддержке Бориса Дьяченко, Вано Мираняна, Виктора Васильева, Константина Похмелова, Екатерины Рогачковой, Марии Андреевой-Яворской, Александра Кубанина, Владимира Зибирева, Сергея Кудряшова и ньюфаунленда Атрея.

А если кому-то «не зашло», так это ещё Чехов писал: «De gustibus aut bene, aut nihil».

Ольга Владимирская специально для MuseCube

Фотографии Ольги Кузякиной можно увидеть здесь

Фотографии Наталии Овчинниковой можно увидеть здесь