ФАНТАЗИЯ О ФАНТАСТЕ

Эта пьеса — одно из любимых детищ ее автора. Написанная в 1980 году, она была экранизирована в 1982-м Марком Захаровым. Как известно, Григорий Горин создавал некоторые свои произведения, перерабатывая известные сюжеты и жизнеописания. В основе рассматриваемой пьесы лежат как факты из биографии великого английского (жившего в Ирландии) сатирика, так и образы, навеянные персонажами его книг. В результате получилась театральная фантазия, содержащая немалый потенциал для яркого сценического воплощения.

Зная опыт довольно молодого художественного руководителя Театра имени Пушкина в постановке зрелищных, масштабных спектаклей (например, «Одолжите тенора» и «Примадонны» Кена Людвига у «пушкинцев» и в МХТ имени Чехова соответственно, а также оперы «Свадьба Фигаро» Моцарта в Большом театре), можно было ожидать, что и в работе над произведением Г. Горина Евгений Писарев не пожалеет ярких красок.

Вопреки ожиданиям, подход к постановке этой пьесы оказался несколько другим. Режиссер и постановочный коллектив постарались сдерживать себя в великолепии и размахе, сделав ставку на вдумчивость и серьезность. В результате декорации хоть и выглядят тщательно продуманными, не поражают воображения. Кусок стеклянной полусферы-купола служит и тем самым «Домом», который построил главный герой произведения, и перевернутой чашкой, в коей суждено утонуть одному из лилипутов, живущих в этом строении. Можно сказать, что дом почти полностью состоит из окон, по которым постоянно кто-то швыряет камни — так создается ощущение хрупкости существования в мире, по сути созданном воображением Свифта. И красочность декораций, и освещение не так ярки, как, например, в «Коньке-Горбунке» в МХТ имени Чехова, хотя режиссер-постановщик и художники те же (сценография Зиновия Марголина, костюмы Марии Даниловой, свет Дамира Исмагилова). Наиболее значительная нагрузка в спектакле по пьесе Г. Горина падает именно на актерскую работу, на то, как содержательно и убедительно воплощаются роли.

В заглавной партии Андрей Заводюк. Роль, лишенная текста почти до самого финала, требует особой точности — во взглядах, в мимике, движениях. Иронический и горький взор исполнителя не сводит образ героя к фигуре отрешенного созерцателя. Нет, это живой человек, не только по-прежнему с интересом вглядывающийся в жизнь вокруг, но и пропускающий через свою душу все беды и заботы людей. Недаром присланный опекунским советом для наблюдения над якобы умалишенным сатириком доктор Ричард Симпсон (Антон Феоктистов), даже не получив возможности побеседовать с пациентом, приходит к твердому убеждению, что перед ним не сумасшедший, а вполне разумный человек.

Фигура доктора-психиатра проходит через все действие пьесы, он своеобразный протагонист, и он же — наиболее драматичный персонаж. Человек сугубо практичный, не читавший никаких книг, кроме медицинских, он преображается в романтика-фантазера под влиянием обитателей удивительного дома и в конце концов даже перевоплощается в Свифта перед визитом «лапутян» — пришельцев из будущего.

Разумеется, пьеса, написанная в эпоху застоя, несет на себе отпечаток времени, который отчасти передается и манере исполнения ролей. Поэтому, например, в воплощении обеих женских ролей Ванессы Ваномри (Анна Кармакова) и Эстер Джонсон (Анастасия Панина) довольно много иронии и даже сарказма, как будто исполнительницы не доверяют выразительным возможностям реплик и пытаются усилить их, произнося с нажимом. Помнится, такая манера воплощения часто использовалась в годы написания пьесы.

В стремлении, вероятно, расширить «динамический диапазон» спектакля исполнители произносят диалоги на разном уровне громкости. К сожалению, в акустике Театра имени Пушкина тихо сказанные речи слышатся невнятно.

Обозначив жанр произведения как театральную фантазию, Г. Горин воспользовался большой свободой в обращении как с персонажами своей пьесы, так и с фактами биографии Свифта. С одной стороны, действующие лица вроде бы нанятые актеры, играющие героев «Путешествий Гулливера» (эффект «театра в театре», как известно, усиливает сценичность произведений драматургии), с другой — появляются реальные лилипуты (Игорь Теплов и Алексей Рахманов), один из которых даже тонет в чайной чашке, и бывший великан Глюм (Григорий Сиятвинда), который по просьбе монарха уменьшился с роста в двести футов (более шестидесяти метров) до размеров человека среднего роста благодаря поклонам, приседаниям и ежедневному троекратному приему алкоголя. Сменяющие друг друга домоправительницы оказываются полными тезками и, похоже, даже реинкарнациями давно умерших возлюбленных хозяина.

Мир пьесы по эстетике близок к поздним пьесам Евгения Шварца «Тень» и «Дракон» — как будто в этом произведении Г. Горин предвосхищал предстоявшую ему несколькими годами позднее работу над киносценарием «Убить дракона». Здесь и ожившие в новых обстоятельствах сказочные герои (вспомним бывших людоедов и Мальчика-с-Пальчик в «Тени»), и многозначительные афористичные реплики. Все это делает пьесу содержательной и сценичной, и не случайно она и в сегодняшней постановке представляет значительный художественный интерес.