«Доходное место»: все, что вы хотели знать о взяточниках

 Пьеса "Доходное место", страшно сказать, сочинена классиком Александром Островским более полутора веков назад, а все как новенькая – и мало того, с каждым днем все современнее. Убедиться в этом можно на премьере "комедии с антрактом" в театре имени Пушкина. История, рассказанная в «Доходном месте» - о конфликте принципов и обстоятельств – одна из наиболее остро звучащих в нынешнее время. Поэтому и подтексты всплывают сами собой, буквально «с полнамека». Сегодняшние режиссеры вообще в ножки кланяться Островскому должны (и не ему одному, конечно же!) – никаких радикальных переосмыслений классики от них и не требуется, знай сливки снимай. Диалоги, русские типажи – в этом Островский велик. «Нам повезло, что Александр Николаевич Островский жил в 19 в., потому что родись он сейчас – он бы писал сценарии к хорошим сериалам. А так – он оставил большое наследие прекрасных текстов для театра, к одному из которых и обратился Театр Пушкина», - справедливо говорит режиссер спектакля Роман Самгин – кстати, ученик самого Марка Захарова, чье «Доходное место», поставленное в Театре Сатиры в 1965-м, так громыхнуло в народе и резануло по чиновничьим нервам (некоторым), что его быстренько запретили. От греха подальше. История, как вы помните, весьма поучительная. Имеется юноша Жадов, который решает жить по совести, жениться по любви и добиться всего своим трудом. Но все вокруг считают это дуростью, в том числе и дядюшка нашего идеалиста - столичный сановник-взяточник Вышневский с кучей хорьков-помощников и молодой женой. Все они «понимают жизнь» по-другому: «Живи так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы». Но фортуна, поманеврировав, поворачивается ко всем одним известным местом (которое мы сегодня тоже изучаем вплотную).

Декорации (Виктор Шилькрот) и костюмы – чудесны. Все происходит в офисноподобном пространстве с высокими прямоугольниками окон и зеркал, хитроумно закругляющемся и организованном так, что в нем красноречиво взаимодействуют, не смешиваясь, победители жизни и «офисные креативные хомячки». Герои одеты как стиляги и хипстеры, вышивка, клеточка, камзольчик, рюкзачок, подтяжки, шляпка, галстук. Все разные снаружи - похожие внутри.

Но вот Вышневский… не срисовал ли актер Игорь Бочкин своего героя с Никиты Михалкова? Вальяжный, веселый, простой в веселье и страшно магический, значительный в бобровом меху барин с врожденной уверенностью хозяина, он говорит нелестную правду о том, как мы живем. И что? Его племянник, такой прекрасный в своем идеализме и вере в человечество (Александр Дмитриев – браво!) уже ползет к дядюшке на брюхе… Поражение очевидно, да вот только помните строчку «и пораженья от победы ты сам не должен отличать»? Кажется поэтому в спектакле есть второй Жадов – постаревший, расставшийся с иллюзиями, переживший предательство самого себя, но по-прежнему мыслящий. А мысль, как говорят, материальна?