Немецкие боги для русской мускулинности

Спектакли фестивальной «Золотой маски», представленные хабаровскому зрителю, разные по смыслам, содержанию, эстетике. Что их объединяет? Попытка взглянуть на мир, на нас, людей, с другой стороны, по-особому. Посмотрев спектакли, зритель обречен делать открытия, где-то соглашаясь, а где-то и до остервенения споря.

Театральные шедевры? Может быть. Волна современности, обрушившаяся на головы часто неподготовленного к этим изыскам театрального зрителя. Наверное. Главное - так это правда и искренность, такие неожиданные в наше лживое время.

Боги для доброй шлюхи

И боги, если, конечно, они есть, под стать нам, несовершенным, путающимся, как собачонки под ногами добра и зла, не боясь быть растоптанными этими исполинами, и откусывающими у них исподтишка с мясистых насиженных мест свои кровавые куски свободы.Боги в бутусовской версии пьесы «Доброго человека из Сезуана» Бертольда Брехта, представленного в Хабаровском музыкальном театре в рамках фестиваля спектаклей - лауреатов национальной премии «Золотая маска», хрупки не менее, чем люди, а может, даже более в своей наивности хоть как-то осчастливить человечество.Хабаровчане, привыкшие к имперскому театру с картонными страстями, где добро априори побеждает, где порой под видом реального отображения жизни в угоду сиюминутной государственной пропаганде по сути адвокатствуют примерзотнейшие личности, где какой-нибудь гопник-слесарь сравним в нравственных метаниях с Гамлетом, как-то даже сникли перед этим странным, но таким знакомым, если не родным, брехтовским пространством. Там лжи - минимум, там попытка разобраться в нас.

Не чудом представляется то, что проверку на доброту не прошли ни разносчик воды, у которого кружка была с двойным дном (ох уж это двойное дно простых жертв строя, обстоятельств, мошенников, ворюг - государственных деятелей, за которых эти люди смиренно, строем голосовали), ни обычные люди, не пустившие богов на постой. И только проститутка радушно помогла им. А может, чтобы жить в добре, нужно пасть ниже некуда?Александра Урсуляк, исполнившая главную роль - шлюхи Шен Те, напоминала то Эдит Пиаф, то... …Это было в Южно-Сахалинске, не там, где в советское время настроили шикарных для советского времени хрущевок, а в барачной части города. Сахалинские бараки – одноэтажные, со стенами «дощечка-зола-дощечка», построенные в тот год, когда советские войска заняли Тоехару (так тогда назывался этот город). Срок эксплуатации этих бараков по нормативу год, а только-только, говорят, их стали сносить. Сколько поколений в этих бараках спилось, сгнило, заворовалось, погибло в ножевых драках?

У одной женщины скоропостижно умер муж-железнодорожник, пятидесяти еще не было. Оставил двух детей-подростков и двухкомнатную нору в бараке. Вдова как стала пить водку на поминках, так и не остановилась. Женщина была добрая. Кто только не ночевал в ее вдовьей комнате… В одной - сыновья слушают Pink Floyd, а в другой - шалман, малина с ворами-убийцами, скрывающимися от ментов. Какой же здравый человек в эту помойку сунется?Порой что-то случалось, и женщина прекращала пить. Подруги закрашивали ее седину дешевой краской, купленной в киоске «Союзпечать». Она помадила губы, чуть-чуть тушью подводила глаза, надевала чудом сохранившееся чистое белье и платье. И еще очки с золотой дужкой. Она становилась похожей на учительницу математики - строгой и мудрой. Отстраненно-пристально смотрела на сыновей. Казалось, что и не узнавала их поначалу. Время-то идет, дети растут. Это в запоях время не движется.Женщина выходила на дорогу и напряженно смотрела вдаль. Словно ждала – чуда, богов, покойного мужа. Но улица с бараками была пустынна. Советские боги, в отличие от брехтовских, в такие места не заглядывают. И женщина снова кидалась в запой… Пьяной и умерла. Сердце не выдержало.

У Брехта к шлюхе Шен Те боги заглянули и даже наградили ее серебряными долларами, на которые она купила табачную лавку…Кстати, те, кто остался без кормильцев во время войны с фашистской Германией, да и после нее, именно благодаря табаку не умерли с голода. Выращивали, сушили, резали и продавали на рынке. За копейки, конечно. Ну кто тогда жил хорошо, кроме богов - генералов, стукачей и коммунистических вожаков?Александра Урсуляк – актриса мощная, фантастической органики, поющая, танцующая, «перепрыгивающая» из состояния в состояние, из образа в образ, как дикая кошка. Мгновение, а может, и меньше - другой образ, другая маска. А как бесподобен был злой брат Шуи Та, выдуманный для защиты шлюхи Шен Те от злобного мира. Порой это было не актерство, это было похоже на беснование. А с другой стороны, там столько казалось наивности, что зрительское «так не бывает» даже не появлялось, словно эта история - не про нас, порой таких подленьких, таких страшненьких, особенно когда фатум собирает нас в кучи.Добро, как и в жизни, в этом спектакле не побеждает. Нет, это и не страшно, и не непривычно. Это ужас другой природы, ужас от того, что человеческую натуру изменить не могут даже боги.

Кто-то из фанатов имперско-картонного театра и телевизионных «запеканок» ушел со спектакля, оскорбившись, с недовольно поджатыми губами. Оставшиеся хабаровчане, а таких было абсолютное большинство, аплодировали, не жалея ладошек. Оно и понятно, это было чудно - и актерский ансамбль, и музыка живьем, и зонги на немецком, придававшие спектаклю жесткость, еще большую страстность, намекая на фашизм, истоки которого не в богах, персоналиях, а за который ответственны все.Во время спектакля показалось, что у Юрия Бутусова, режиссера этой постановки, странный взгляд на всю эту брехтовщину, словно через призму шестидесятников, через призму поколения советской оттепели…

Накануне в Москве умерла гениальная Зинаида Славина, первая в СССР исполнительница роли Шен Те в легендарном спектакле Юрия Любимова «Добрый человек из Сезуана». Оказалось, что хабаровский показ спектакля был посвящен ее памяти.А может, и правда, Зинаида Славина смотрела вместе с хабаровчанами бутусовский спектакль и благословляла актеров, зрителей на редкие в наше время правду и искренность.