Механика любви

Трудно сказать, что служит тому причиной, но «Женитьба Фигаро» в России даже более популярна, чем у себя на родине, во Франции. Кто только в последние годы из крупных режиссеров ее ни ставил – и Марк Захаров, и Константин Богомолов, и Кирилл Серебренников. Дошел черед и до Евгения Писарева, постановка которого, впрочем, нисколько не похожа ни на ту, ни на другую, ни на третью. Если с чем и перекликается его спектакль, то с одной из самых праздничных и радостных версий пьесы Бомарше – легендарным спектаклем Валентина Плучека, где в роли Фигаро блистал Андрей Миронов.

Как и у Плучека, спектакль Театра Пушкина вызывающе неактуален. Во главу угла поставлена чистая, ничем не замутненная театральность или даже оперность, – недаром же сценографию к этому спектаклю придумывал Зиновий Марголин, известный своими впечатляющими работами в Мариинском театре. Его декорацию к «Женитьбе Фигаро» невозможно не заметить: во всю ширь и глубь сцены раскинулась парадная лестница с огромными ступенями. Щедро изукрашенная орнаментом лестница выглядит не просто нарядной, но еще и диктует персонажам Бомарше, как им двигаться: со ступеньки на ступеньку можно разве что перепрыгнуть или перелезть. Самое удивительное в этой лестнице то, что она никуда не ведет и увенчана часами. По сути, перед нами многократно увеличенная каминная безделушка, по ярусам которой увлеченно карабкаются ожившие изящные статуэтки в камзолах и париках.

Писарев сравнивает пьесу придворного часовщика Бомарше с идеальным часовым механизмом. Не известно, кем запущен извечный механизм любовной интриги, но все персонажи спектакля так или иначе становятся винтиками этой машины. И наивная графиня (Виктория Исакова), и расфуфыренный граф Альмавива (Александр Арсентьев), и шустрая субретка Сюзанна (Александра Урсуляк), и, наконец, сам Фигаро (Сергей Лазарев). Каждый из них мнит себя хозяином положения, и их самонадеянность кажется ужасно смешной, как и положено в комедии. Хотя иногда становится грустно. Как и положено в хорошей комедии.