Александра Урсуляк: «С возрастом становлюсь все смешнее и смешнее»
Иногда надо выплывать из своего аквариума в открытое море. Возвращаешься обновленной и еще более влюбленной в родной дом.
— В театре вы, Саша, — безусловная звезда, увенчанная практически всеми российскими премиями, а с кино, на мой взгляд, роман у вас долго не складывался. Прорыв случился после выхода сериала «Пингвины моей мамы», за работу в котором получили «Золотого орла»?
— Не могу уж совсем жаловаться: снималась я достаточно много, у разных режиссеров, а режиссер — главная фигура и в кино, и в театре. Наташа Мещанинова — не просто профессионал, снимающий некий продукт, каждый раз — это ее авторское высказывание, очень личное, талантливое, ни на какое другое не похожее. Отсюда, наверное, такая высокая оценка зрителей и профессионалов. Я очень благодарна за то, что Наташа меня увидела и доверила эту работу.
— Ваши дети видели «Пингвинов»?
— Старшая дочка посмотрела. У нее очень свой, специфический взгляд на искусство, ей, например, нравятся вещи, которые мне кажутся странноватыми. Но она человек юный, только начинает разбираться в искусстве. И мои дети — не «настоящие» зрители. Они видят на экране маму. Это совсем другое.
У самой такая же ситуация. Я, например, могу смотреть фильмы папы только по прошествии времени, иногда довольно большого, потому что очень волнуюсь за него. Когда выходит премьера, перестаю соображать что-либо, потому что воспринимаю это как нечто свое, родное, папино. Слава богу, есть возможность пересмотреть кино в любой момент. Тогда уже я могу воспринимать его спокойно и адекватно, просто как зритель, и звоню папе, и поздравляю с премьерой спустя несколько лет. Он прекрасно понимает, что это за механизм, когда так волнуешься за близкого человека, поскольку так же боится смотреть мои фильмы или спектакли.
«Ненастье» посмотрела сразу после выхода, в коматозном состоянии. А потом спустя два года, на съемках, где большая часть времени проходила в ожидании. Надо было бесконечно сидеть и сидеть в гримвагене. Однажды, уже не помню почему, включила это кино и не смогла оторваться. Придя домой после смены, продолжила смотреть, и ночью, до конца. Утром позвонила папе, сказала, что мне очень понравился фильм. И конечно, бывшему мужу Александру Голубеву под большим впечатлением от его работы.
— Отец ваш человек публичный, а вот о маме Галине Надирли известно крайне мало. Между тем она ведь тоже актриса, и вы на нее очень похожи — по крайней мере внешне.
— Я похожа и на папу, и на маму. Характер, наверное, у меня больше папин.
Мама мягче.— Она наполовину азербайджанка. А вы чувствуете в себе восточную кровь?
— Наверное да. Мой дедушка азербайджанский очень много занимался мною. Я слышала его язык, он меня немножко учил. Сам всю жизнь прожил в Москве, но говорил по-русски с сильным акцентом. Это забавно звучало. Дедушка читал мне азербайджанскую поэзию, пел народные песни. Мы с ним играли в нарды исключительно на азербайджанском языке, я могла не произнести ни единого русского слова. И еще восточная музыка мне нравится...
— Конечно! К нам часто приезжали многочисленные азербайджанские родственники и готовили блюда национальной кухни. Дома до сих пор сохранилась специальная палка — охло, с помощью которой раскатывают тесто. Моя русская бабушка всю жизнь старалась стряпать еду, которую любил дедушка. Долму хорошо делала, пити, но раскатывать тесто настолько тонко так и не научилась. Зато когда приезжала сестра деда, тетя Халида, все начинали готовить кутабы. Она накатывала тесто, дед делал мясо с зеленью и гранатом, бабушка помогала...
— Ваши родители учились на одном курсе Щукинского училища. Оба актеры. Папа работал в театре, позже стал режиссером. А как сложилась актерская судьба мамы?
— На самом деле они оба работали по профессии. Но надо понимать, какое непростое тогда было время. Насколько знаю, папа буквально запрыгнул в последний вагон, попав в Театр миниатюр Аркадия Исааковича Райкина. Но пришлось уехать из Москвы. Театр базировался в Ленинграде. И папа при всей престижности такой работы — у самого Райкина — как артист оказался в не самом выгодном положении, играя третьего гриба в пятом ряду, как у нас шутят.
Полное интервью здесь.