Top.Mail.Ru
И всюду страсти роковые… | СМИ о Московском драматическом театре

 Нового «Тартюфа» в Театре им. Пушкина поставила француженка Брижит Жак-Важман. От европейского режиссера ожидали если не решительного скандала, то хотя бы дерзкого высказывания про опасности религиозного (а заодно и всякого другого) фанатизма. Тема на поверхности, о ее актуальности каждый день напоминают СМИ. Увы, на выходе зритель получил еще одну непритязательную комедию-мелодраму.

Сам по себе этот спектакль в водевильном ключе совсем неплох. Стильный (за сценографию отвечает знаменитая по богомоловским хитам Лариса Ломакина, ее почерк, кстати, узнаваем — статичная декорация зажиточного господского дома, «пыльные» цвета, минимум деталей). Отменно сыгранный. Надо признать, пушкинская труппа сегодня — одна из самых сильных, ансамблевые постановки — их конек.

Роли прописаны до каждого поворота головы, мизансцены выстроены, эмоции строго регламентированы. Как всегда органичен Андрей Заводюк, истеричная страсть его Оргона к Тартюфу комична и вместе с тем убедительна. Она — фон ко всем интригам. Чудо как хороша Вера Воронкова в образе ушлой Дорины, которая лучше всех героев вместе взятых знает, как устроена жизнь. Умилительна Анастасия Мытражик — «дурочка» Мариана.

Тартюфа играет Владимир Жеребцов. Его участие было проанонсировано театром отдельно — молодой красавец и вдруг в роли героя, которого принято играть либо стариком, либо уродом. Однако никакой дополнительной смысловой нагрузки новый возраст Тартюфа не несет. Разве только подчеркивает чувственную интонацию спектакля. Здесь все со всеми заигрывают и все друг друга хотят. Религиозный мотив звучит постольку поскольку. Тартюф — просто циник с фактурной внешностью, попавшийся только потому, что страстно захотел жену обманываемого чудака. Он — случайный лицемер от религии. Принеси ему выгоду любая другая придумка, он бы не замешкался.

Смотреть на бесконечную череду любовных перипетий нескучно, не более того. И все-таки сегодня одной только мелодрамы или комедии зрителю мало. Тем более, когда хрестоматийный текст сам по себе звучит как дерзкая сатира на сегодняшний день.