"Гардения" в Театре Пушкина

Театр имени Пушкина сыграл сразу две премьеры. В пространстве Филиала женский квартет представляет современную польскую пьесу «Гардения».

«Гардения» – первая удача Режиссерской лаборатории Театра Пушкина. Семен Серзин, молодой петербургский режиссер, с эскизом по пьесе Эльжбеты Хованец – один из финалистов недавнего конкурса. Успешных заявок оказалось около десяти, из них три могут войти в афишу: в следующем сезоне обещают Островского и очередной бродвейский хит.

Сугубо женский спектакль выигрывает за счет аллегоричного материала – польская драматургия всегда сильна исторической памятью. И, конечно, благодаря актерским индивидуальностям. Александра Урсуляк играет стареющую аристократку, будущую прабабушку большого семейства, где каждая следующая дочь прочувствует тяжесть своего времени, когда война разделила мир на до и после. Эта роль дает возможность актрисе, которая ждет ребенка и уже не может играть в бешеных по затратам энергии «Барабанах в ночи», выходить на сцену и даже обыгрывать свое интересное положение. На амплуа травести Анастасии Лебедевой обратил внимание и замечательно его проявил в этом театре Юрий Бутусов. Тут она – послевоенная детдомовка, превратившая жизнь в побег от нищеты. Романтичная оппозиционерка Эльмиры Мирэль – дитя перестройки, которая первой началась в социалистической Польше. И, наконец, героиня Натальи Ревы-Рядинской – наша современница, живет уже в благополучном мире, где можно не выбирать между любовью и бутылкой водки. Но ей же предстоит и самое сложное – простить свою семью – маму, бабушку, прабабушку – за ошибки и страдания, которые не переставая шли током от одной судьбы к другой. За тем, как литературно, полудокументально, разобраны жизни, слившиеся с эпохой, стоит понаблюдать: каждой героине по наследству переходят грехи матери, но каждая и компенсирует своим путем пустоту прошлого – отвоевывая право свободно любить и распоряжаться собой.

Режиссерских подпорок самодостаточным актрисам дано предостаточно, но они выглядят лишними. И видеопроекция, и частая смена музыкальных треков, и клоунское размазывание красной помады по лицу. Удачами стоит назвать связки между монологами, которыми Серзин метафорически скрепляет действие: это может быть кинутая из рук в руки шапка, танец или просто несколько спетых строк из польской песни. А вот экспериментом для Театра Пушкина является пролог, когда актрисы перед тем, как примерить на себя выдуманную жизнь, рассказывают про свою. Случай из детства, нелепая обида на мать, – проговаривать записанный вербатим актрисам самим «и больно, и смешно». И это только добавляет эффекта, разворачивая театр неподдельной стороной к залу.