Top.Mail.Ru
Дискотека на фоне войны и революции в Московском драматическом театре им. А. С. Пушкина | СМИ о Московском драматическом театре

Поставить «Барабаны в ночи» - одну из ранних пьес Бертольда Брехта - Юрий Бутусов хотел еще в 2002-м на сцене «Сатирикона»: тогда режиссер назвал Константину Райкину три произведения, но тот выбрал не Брехта или «Сорок первый» Лавренева, а «Макбетта» Ионеско. Принцип «три пьесы на выбор» Бутусов исповедует до сих пор - и в Московском драматическом театре им. А. С. Пушкина, где режиссер с громким успехом поставил «Доброго человека из Сезуана», снова остановились на Брехте. Примечательно, что фильм Фолькера Шлёндорфа «Ваал», снятый в 1970-м по мотивам другой ранней пьесы Брехта и пролежавший в архиве сорок лет, в Москве впервые показали тоже в этом году, после повторной премьеры на Берлинском кинофестивале в 2014-м. Зазвучал ранний Брехт.

Из Африки с Первой Мировой вернулся солдат Андреас Краглер (Тимофей Трибунцев в женском платье), которого считали погибшим. Его невеста Анна Балике (Александра Урсуляк) четыре года ждала возлюбленного, но все же дала согласие предприимчивому Мурку (Александр Матросов). То ли отчаялась, то ли уступила давлению родителей (широкоплечий Алексей Рахманов в комбинезоне не по размеру и обморочный Иван Литвиненко в роли его жены). Краглер является практически призраком - в тот самый момент, когда семейство Балике, Мурк и его немногочисленные друзья уже собрались в кабак «Пиккадилли», чтобы отметить помолвку.Пьеса «Барабаны в ночи» родились в 1919-м: сразу по окончании Первой Мировой и Ноябрьской революции. Время действия - январское восстание спартакистов (немецкая марскистская организация, куда входили Роза Люксембург и Карл Либкнехт). Страна менялась, Балике размышляли, что будут производить на заводе, раз война кончилась (порешили, что детские коляски), а отправленный кайзером в поход Краглер оказался не у дел - в горниле перемен, в одной грязной сорочке, с огрубевшей кожей и без невесты. Сам Брехт не хотел включать эту пьесу в свой первый сборник, хотя это и первое его произведение, достигшее театральной сцены. Драматург посчитал, что ему не удалось показать истинную значимость революции. Не в последнюю очередь он сокрушался, что в момент написания «Барабанов в ночи» еще не овладел «техникой очуждения» - тем, что впоследствии станет его маркером.

Бутусов исправляет «помарку» Брехта: его версия «Барабанов» ближе к «эпическому театру» и постоянно напоминает зрителю, что перед ним спектакль. Первую сцену семейство Балике разыгрывает совсем механически, словно запущенные ключом куклы. Затем с потолка начинают опускаться горящие вывески, вроде «Жрут» или «Пиккадилли», диалоги прерываются танцами с боем в барабан под Skip to the bip немецкого ню-джаз-коллектива Club des Belugas. Официант Манке (Анастасия Лебедева) дает ремарки не в сторону или кому-то из героев, а напрямую в зал, обращаясь к невидимому нетерпеливому зрителю. Наконец, в четвертом действии Трибунцев делает вид, что забыл текст «Легенды о мертвом солдате» - стихотворения Брехта, из которого отчасти и родились «Барабаны». - Саша, дай мобильный, - обращается он к Урсуляк. - Я не Саша, я Августа, - отвечает та. Телефон артисту передают с первого ряда. Спектакль возвращается на подмостки.

Собственная эстетика-эклектика Юрия Бутусова оказывается настолько сильна, что и придает раннему Брехту черты его зрелых произведений, и переваривает его целиком. Напоминания о том, что все происходящее - фикция, совмещается с драматическими сценами невероятной силы (вроде опустившегося вдруг апрельского неба). Что бы Бутусов ни ставил - получается дискотека во время чумы: бурный водоворот образов, бережно извлеченных из текста, но рассеянных в трюках, номерах, деталях, цитатах. Будь то Шекспир, Ионеско, Булгаков, Чехов или Брехт. Дискотека во время чумы, на которой труппа работает, как кулак, где каждый получает вызов - и по части физической подготовки, и готовности к кросс-кастингу (второе действие все актеры начинают в шкуре персонажей другого пола). Конечно, на первом плане - и замечательная Александра Урсуляк, блестяще исполнившая роли Шен Те и Шуй Та в «Добром человеке из Сезуана», и идеальный «рядовой человек» Тимофей Трибунцев, играющий у Бутусова в «Короле Лире», но также и спасающий эпизодическими ролями зачастую пластиковые отечественные фильмы и сериалы. Это естественное, нутряное свойство Трибунцева нужно Бутусову не только для того, чтобы Краглер вызывал сочувствие, которое впоследствии так раздражало Брехта. Оно оказывается связующим звеном между 1919-м и 2016-м.

Бутусов находит точки пересечения двух красных идей: марксистской и ленинской, которые сталкиваются вновь и вновь. Во втором действии события прерываются не только плясками, но и хроникой: сначала разрушенный Берлин, затем - возведение Берлинской стены, где глазницы заложенных кирпичами окон выглядят по-настоящему жутко. Для финального аккорда режиссер снова выкручивает театральную условность с её гибкостью к смене масок: Краглер-Трибунцев занимает обывательский пост возле телевизора, в ногах у него собака (Урсуляк), на коленях - жена (Лебедева). Для Брехта Краглер был мелким буржуа, в исторической же перспективе он выглядит рядовым участником глобальных процессов, которые под разными масками взывали к его совести и убеждениям. Поэтому неудивительно, что марксистские идеи уступили надежному и понятному: «Нынче утром буду лежать в постели и буду размножаться, чтобы не умереть никогда».