В последние годы Театр Пушкина активно пробивается в лидеры столичной сцены – об этом говорит и заполняемость зала (95% вместо прежних 63%) и то, что не первый сезон подряд зрители номинируют премьерные постановки на «Звезду Театрала». 12 сентября театр распахнет свои двери, но уже накануне художественный руководитель Евгений ПИСАРЕВ поделился с «Театралом» дальнейшими планами...

– Евгений Александрович, начинается новый сезон, но он, похоже, пройдет в непривычной атмосфере: такого количества санкций и запретов в России не было давно. На ваш взгляд, отразится ли это на театре?

– Я не могу сказать, что Театру Пушкина сильно придется подстраиваться под «новые условия жизни». Все-таки позиция театра такова, что мы не делаем ничего экстремального или антиобщественного. Да, у нас в филиале есть несколько спектаклей, где используется ненормативная лексика или где курят. Но эти слова можно заменить, а сигарету выбросить. Невелика потеря. 
Огорчает другое. Как только в первый раз я услышал, что, дескать, в советские времена были свои славные традиции, которые не мешало бы возродить, я воспринял это как шутку. В самом деле, разве можно себе представить, что после всех потрясений, случившихся в девяностые годы, хоть у кого-нибудь возникнет мысль о необходимости «реставрации»? Казалось, все понимают, что представляла собой советская власть и как изуродовала людей советская идеология. Но время идет, а мысль про реставрацию звучит все чаще и чаще…

– Вас как режиссера это пугает?

– Нет, но огорчает. Театр ведь не должен заниматься политикой (это удел других социальных институтов), но у него скорее особая миссия – мирить людей. Какие бы времена ни были на дворе, только на языке культуры можно говорить об общечеловеческих ценностях.
Приведу пример. В декабре мы отметим столетие со дня основания Камерного театра… В 1914 году, в разгар Первой мировой войны, Александр Таиров арендовал это здание и оборудовал в нем подмостки. Впрочем, «оборудовал» – это громко сказано. Более неподходящего времени для создания театра сложно себе представить. Рабочие мобилизованы, публика живет в тревоге, артисты дежурят в госпиталях, никто не знает, что будет завтра. И в этой гнетущей атмосфере Александр Яковлевич горит желанием поставить в Москве… древнеиндийский эпос «Сакунтала». Как ни странно, зрителей собирается полный зал. Он не может остановить войну, не может помирить государства и противостоять социальной напряженности. Но он может поставить следом «Женитьбу Фигаро», а затем «Фамира-кифаред» Иннокентия Анненского, и создать тем самым свой театральный язык, свой мир. Мир Камерного театра, живущего вне политики.

– И эта позиция, кстати, нашла отклик во многих странах вплоть до Латинской Америки, где театру довелось гастролировать…

– Все потому, что режиссер исповедовал космополитизм. И за несколько десятилетий своей работы успел сказать, что есть сильные чувства, которые люди испытывают, помимо политической ненависти…

– Юбилей Камерного театра отмечать планируете?

– Да, 25 декабря у нас пройдет большой праздничный вечер. Елена Гремина написала сценарий по дневникам, документам и письмам Таирова, дополнив их произведениями, которые шли на этой сцене. Там и «Покрывало Пьеретты» Шницлера, и «Адриенна Лекуврер» Скриба, и «Федра» Расина, и «Мадам Бовари» Флобера, и «Саломея» Уайльда, и «Опера нищих» Брехта. Если все сложится, то вечер войдет в афишу как репертуарный спектакль. 

– Кстати, в Камерном театре иногда шли и советские пьесы, от которых никуда было не деться. Вы их вспоминаете?

– Конечно. Причем это интересная глава в биографии самого Таирова: он, как и все, вынужден был ставить советскую драматургию, но обращался с ней, словно с античной классикой. Например, «Оптимистическую трагедию» он поставил не как бытовую драму, а как древнегреческий эпос с хором. Алиса Коонен играла Комиссара, и в ее роли был тот же надрыв, что и в Федре или Саломее. Художник Рындин оформлял декорации в абстрактных чертах – намеренно избегал исторических деталей, а накрененный помост напоминал о масштабной катастрофе.
И получилась в итоге эпическая история. Над нечто подобным мы думаем сейчас с режиссером Бутусовым.

– В каком смысле?

– Дело в том, что в рамках юбилея мы решили возобновить что-то из репертуара Алисы Коонен. Обсуждали с Юрием как раз «Оптимистическую трагедию», но он такой человек, что может начать с «Оптимистической трагедии», а закончить «Любовью под вязами», например. Собственно говоря, вокруг этих названий мы и крутимся. 

– В главной роли, наверное, Александра Урсуляк?

– Да, у них с Бутусовым сложился замечательный тандем. Роль, сыгранная Сашей в «Добром человеке из Сезуана» (постановка 2012 года. – «Т»), собрала все мыслимые награды, включая вашу «Звезду Театрала».

– Вы гордитесь тем, что благодаря вам на театральном небосклоне новая звезда появилась?

– Я как худрук не просто горжусь, но и очень этим дорожу. И забочусь о том, как Александре развиваться дальше. Поэтому в новом сезоне у нее планируется еще одна премьера. Вместе с молодым режиссером Алексеем Кузьминым-Тарасовым она выпустит в филиале спектакль по книге Ромена Гари «Обещание на рассвете».

Но это не все планы. Давно у нас не было премьер по русской классике. И вот мы пригласили Романа Самгина поставить «Доходное место» Островского.  В главных ролях опытный Игорь Бочкин и совсем молодой Александр Дмитриев. В январе выйдет «Вишневый сад» в постановке Владимира Мирзоева с Викторией Исаковой в главной роли. 

– А хореографические ваши спектакли?..

– Эту традицию мы непременно продолжим, но, видимо, через год. В ближайшем сезоне у нас запланирован в филиале настоящий бродвейский мюзикл «Рождество О`Генри» (мы купили на него лицензию). Режиссер Алексей Франдетти занял в постановке наших молодых артистов.

– Я не ослышался: мюзикл пойдет в филиале?

– Да, не удивляйтесь. Просто мало кто знает, что на Бродвее существуют и мюзиклы камерного формата. 

– Многим зрителям запомнились постановки Сергея Землянского «Материнское поле» и «Дама с камелиями»…

– Сейчас Сергей работает вместе со мной над юбилейным спектаклем о Камерном театре, потому что на танец, пантомиму и движение Таиров делал особый акцент.

– Планов множество. А потому нельзя не спросить о головной боли любого худрука: артисты не разбегаются?

– Конечно, они разбегаются. И, с одной стороны, я очень рад, что артисты Театра Пушкина нужны не только в Театре Пушкина, но и в «Гоголь-центре», в Театре наций и даже в Губернском театре Сергея Безрукова. Это хорошо. Но с другой стороны, нельзя забывать, где твой дом. Я регулярно повторяю, что помогать коллегам – дело святое, только делайте это, пожалуйста, не в ущерб родному театру. Другой вопрос, что артиста удержать невозможно. В прошлом сезоне Александра Урсуляк и Александр Арсентьев целый год играли в мюзикле «Чикаго». И когда пятнадцать вечеров из тридцати артисты заняты в тяжелом, изматывающем, сажающем голос спектакле, – это меня, конечно, тревожит.
Но куда деваться? Сейчас такое творчески ненасытное поколение, что каждому хочется успеть слишком многое: и в кино поиграть, и на коньках покататься, и в ток-шоу мелькнуть.

– Зато результат себя оправдывает: который сезон подряд зрители номинируют работы Театра Пушкина на «Звезду Театрала». Вы вообще к зрительским оценкам прислушиваетесь?

–  Как вам сказать… Специально не слежу, но иногда попадаются интересные вещи. Например, узнал случайно, что едва мы закрыли сезон, как одна зрительница в «Инстаграмме» устроила отсчет: каждый день публиковала фото из того или иного нашего спектакля и писала: «До начала сезона 69 дней…» И так изо дня в день. Я подумал: «Когда же она устанет?» Но она продержалась все лето. Более того, к ней присоединились другие поклонники. 

– Вы ведь руководите театром уже четыре года…

– Да, и когда я пришел, посещаемость составляла 63%, что для московских театров не самый плохой результат. Но постепенно эти цифры стали расти, и недавно мы вышли на 93%.  И я отлично понимаю, что эти 30% состоят из каждого отдельного зрителя – вот из тех, кто постит фотографии, номинирует спектакли, общается на форумах, которым не лень регистрироваться под разными никнеймами и выдвигать спектакли на «Звезду Театрала». Я очень этим дорожу. Но все-таки цифры вещь лукавая. В погоне за посещаемостью можно было бы ставить только кассовые комедии и приглашать на главные роли лица из телевизора…  Мы пошли по другому пути – мне было важно создать атмосферу. И зрители это почувствовали. Недавно, кстати, один из них сказал: «Мы ходим в Театр Пушкина и всякий раз не знаем – в хорошем смысле! – что нас ждет. Один спектакль предлагает тебе такой взгляд на жизнь, а другой – другой». Зритель абсолютно прав: мне бы очень не хотелось руководить однокрасочным, одномерным театром. Безобразному надо обязательно противопоставить красивое, грубому – изящное, потому что в жизни есть всё.